Н. Цискаридзе в "На ночь глядя"
В последнее время у меня сформировалось скептическое отношение к программе: дежурные звезды, пара колкостей, убаюкивающие интонации. Вчерашний эфир заставил пересмотреть мнение и доказал, что Берман и Жандарёв - мастера-интервьюеры. Николай Максимович должен был понимать, что его ожидала беседа не с сисястыми говорливыми дамочками, заглядывающими в рот знаменитому танцору, а с серьезными профессионалами, способными через минимум вопросов, строго проработанную тактику, тщательную подготовку явить миру психологический портрет визави, высветить как на рентгене его светлую или темную сущность. А вот какой стороной обернуться компаньонам зависит только от гостя.
В первой части, записанной до трагедии с Филиным, Цискаридзе находился в состоянии нервного возбуждения подобно полководцу, ожидающему со дня на день капитуляции Вены или Парижа и предвкушающего поклоны первых красавиц столицы у городской ратуши.
Интриги вокруг "лакомых" должностей требуют молчания и осмотрительности на публике. Николай оказался не умен и неосторожен. В противном случае не пришел бы на запись второй части, попросил бы отложить эфир, в крайнем случае, дезавуировал прежние заявления, признав, что погорячился, ну и выразил должное сочувствие. Так поступил бы условный Сергей Миронов или Григорий Явлинский, но не тщеславный артист.
Протежерам танцовщика, которыми он не преминул вскользь похвалиться, никак не придет в голову нанять имиджмейкера, если им засела в голову идея сделать его директором театра.
В итоге, руководство театра сможет использовать интервью для вынесения очередного выговора и отправить своего работника на съемку рекламы "Сникерса" вслед за Волочковой. Сюжет ролика готов: Цискаридзе и Овчаренко стоят у станка. После репетиции Артем падает без сил и по-пластунски ползет до кровати, Николай кусает батончик и, бодрый и свежий, летит в музей.
